Летняя и зимняя подводная охота, как говорят в Одессе, две большие разницы: кроме отличий, о которых не сложно догадаться (температура окружающей среды, а это для подводника и воздух и вода!), много и других особенностей.
В тот раз мы с моим другом Валерием избрали не совсем обычный вариант подводной охоты. Охотники иногда пользуются им. А суть его в том, что нет определенной, постоянной стоянки, где было бы можно оставить рюкзаки, одежду и сапоги, приготовить костер. Все, что не надо брать с собой под воду, складывается в маленькую одноместную лодку, которая цепляется карабинчиком к поясу охотника и тянется за ним по воде на пятиметровом шнуре. Сплавляясь таким образом вниз по течению, за 3—4 часа охоты удается проверить большой участок реки. Остановки делаются по необходимости, а заканчивается охота в удобном для отьез да месте. Основное преимущество такого способа подводной охоты в том, что он позволяет разыскать те редкие зимой участки реки, где осталась подводная растительность, а значит, и рыба держится.
От железнодорожного вокзала города Можайска за 25 минут автобус довез нас прямо до Москвы-реки в районе МИЗа (инструментальный завод). Середина декабря — не лучшая пора для подводной охоты: самое темное время года и двадцатиградусный мороз. Но все бы ничего, если бы не ледяной ветер, но именно он превратил наше переодевание и подготовку к охоте в настоящую пытку. В надежде спастись от стужи, мы расположились под мостом через реку. Все равно к моменту погружения пальцы рук и ног закоченели.
Когда мы говорим своим знакомым и близким, что на зимней подводной охоте иногда отогреваемся в воде, иначе как шутку, никто наши слова не воспринимает. А, между тем, это чистая правда. Другое дело, что через час-полтора, если плохо одеться, можно почувствовать общий озноб. Да еще в первые минуты плавания голову как тисками сдавливает, видимо, от резкого перепада температур и сужения сосудов, но вскоре всякий дискомфорт пропадает и можно полностью отдаться охоте.
По информации из управления Мосводоканала, сброс воды с Можайского водохранилища в этот день составил 14 кубометров воды в секунду, что является нормальным сбросом для зимнего периода. Течение, образованное таким способом, подхватило нас и понесло в дальний путь.
Сначала мы проплыли по знакомым местам. Первый пройденный участок реки еще 15 лет назад получил у нас условное название "Эльдорадо". Тогда дно глубокого и просторного омута было покрыто толстым слоем ила, и из норок в нем торчали многочисленные угриные головки. Когда-то в Можайское водохранилище была выпущена большая партия закупленных за границей мальков угря, которые подросли и расселились по всей округе. Но так как воспроизводства угриного племени нет никакого, а естественная и искусственная убыль с каждым годом только возрастает, угря в реке осталось очень мало...
Знакомый ихтиолог с базы Московского рыболовного общества, которая расположилась на берегу Можайского водохранилища, поведал нам такую печальную историю. Однажды весной под стаявшим снегом обнаружили огромное количество разлагающихся угрей. Трагедия произошла из-за резкого и сильного сброса воды зимой из водохранилища. При этом лед опустился на дно, и угри, на больших площадях мелководья оставшиеся без воды и без воздуха, оказались заживо погребенными.
Наши многолетние и круглогодичные наблюдения выявили и другие факторы, губительно сказывающиеся на рыбьем племени. Главный из них, видимо, распашка полей вплотную к берегам водоемов и отравление воды стекающими химическими удобрениями. Например, там, где 10 лет назад мы разбивали палаточный городок и играли на прибрежных лужайках с детьми в футбол, теперь не установить и одной палатки: нет места. Лишь заросли крапивы шириной в три метра отделяют поле от реки. Весной рядом с рекой Руза мы наблюдали ярко-желтые поля. Это насыпанные прямо на снег сельскохозяйственные удобрения. Понятно, что все они при отсутствии водозащитной лесной полосы вместе с талой водой будут в реке.
О ядовитых сбросах в реки предприятий и городов теперь пишут много. Нам доводилось видеть недалеко от города Руза реку в реке: в прозрачной речной воде бурый поток. О подобных "находках" мы всегда сообщаем в Мосводоканал, который заботится о чистоте водоемов, дающих воду Москве.
К сожалению, эта же самая организация, пусть невольно, но также вредит фауне рек, на базе которых образованы подмосковные водохранилища. Регулирование сброса воды из водохранилищ осуществляется ими в зависимости от потребления воды Москвой, от обилия или отсутствия дождей по районам и т. д. При этом от реки ниже плотины могут остаться лишь лужи и соединяющий их маленький ручеек. Либо, наоборот, — бешеный поток, резко меняющий рельеф русла, вырывающий траву, подмывающий и уничтожающий пойменную растительность. И то и другое отрицательно сказывается на условиях обитания рыбы, которой приходится покидать эти районы. Молодь при этом в значительной мере погибает, а вызревающая икра гибнет полностью.
..."Эльдорадо" не порадовало нас ни одним угорьком, ни одной даже старой угриной норкой. В редкой по летним меркам траве изредка сновали окуньки. Здесь же отыскал я несколько крупных плотвиц, ставших моей добычей, подстрелил двух небольших щучек. Три или четыре щуки посолиднее, не дожидаясь выстрела, сорвались с места, подняв облака мути. На кукане у Валерия был приблизительно тот же набор добытой к этому времени рыбы.
Преодолев перекат и проплыв еще пятьсот метров, мы сделали вынужденную остановку. Валерий начал замерзать, как он выразился — "побежали мурашки по спине". Не выходя на снежный крутой берег, стоя по колено в воде, он снял верхнюю часть гидрокостюма, поддел мой запасной свитер и вновь запаковался. Поплыли дальше.
Вскоре удалось подстрелить щуку килограмма на два с половиной. Накатился я на нее неожиданно для нас обоих, но в этот раз я среагировал быстрее. Далее был совершенно пустой участок: мелководный, без травы, в значительной степени с песчаным дном. Мы с другом метались от берега к берегу, искали хорошие места на середине реки, но все безрезультатно. Обогнув вместе с рекой деревню Тихонове, остановились и вышли на крутой левый берег. На этом красивом берегу, сейчас накрытом полуметровым снежным одеялом, в прошлые годы не раз устраивали мы свои стоянки.
Не снимая гидрокостюмов, скинув лишь резиновые перчатки, наломали веток и развели костер. Разогрели и съели припасенные бутерброды с колбасой и сыром, запили их чаем с мятой из термосов. Сидя на складных стульчиках у жаркого костра и защитившись крутым берегом от ветра, отогрелись, разомлели. Нахлынули, как всегда бывает в таких случаях, воспоминания...
...Как-то летом, ночевали мы на противоположном берегу. Утром вылезли из палатки, вышли к берегу реки и спугнули рыжую лису. Пути отступления у нее оказались отрезаны, она бросилась в воду и на наших глазах переплыла реку. Помню, нас тогда удивило, как легко она это сделала. Довольно сильное течение ее почти не снесло. Вылезла кумушка на берег, отряхнулась, будто дворняжка, и не спеша убежала в лес как раз в том месте, где мы сейчас сидели.
А вон там, чуть выше островка с одиноким ольховым кустом, Валерий добыл своего первого угря. У меня опыт охоты на эту рыбу к тому времени уже был. Поэтому обнаружив норку, я позвал плававшего рядом друга, показал ему, куда направить ружье и дал сигнал стрелять. Но... угря на гарпуне не оказалось. Проплыв буквально пару метров вверх по течению, я снова увидел норку. Все наши совместные манипуляции повторились, но теперь счастливый охотник крепко сжимал в руке эту экзотическую рыбу и победно тряс ею над водой. Из-под трубки и маски неслись ликующие вопли...
С тех пор минуло много времени, и мы, к сожалению, уже не испытываем даже от больших побед и достижений прежнего юношеского восторга и ликования.
Воспоминания — это прекрасно, но надо и в путь. Вновь закручиваем гидрокостюмы, укладываем вещи в лодку и погружаемся.
Последний участок не был ознаменован ничем особо примечательным. Валерий нашел угря, который, похоже, заканчивал все счеты с этой жизнью. Он открыто лежал на дне и слабо зашевелился лишь будучи уже на гарпуне. Либо он получил удар при прохождении Можайской плотины и повредил позвоночник (таких мы встречали и в прежние годы), либо был отравлен чем-нибудь. В пользу второго предположения говорили дохлые окуньки и пескари, встречавшиеся нам на дне.
Не оправдались наши надежды на один заливчик с хорошей густой травой. Раньше в нем из-под толстого и рыхлого, как пух, ила мы добывали угрей, в траве всегда была хорошая плотва, щучки, встречались язи и караси. К сожалению, сегодня весь залив покрыт льдом. Подныривать под него не имело смысла, так как вода там взмучена: результат деятельности снующей у илистого дна мелкой рыбешки.
Последний и тоже пустой участок реки, который проплывали — Святой омут. Этот омут расположен в середине довольно широкого плеса, имеет дугообразную форму, нависающий глиняный карниз и противотечение. Раньше глубина его была четыре метра. Сейчас едва ли три: песок и мусор засыпали нишу под карнизом и засыпают сам омут. Кроме пескарей, мы там ничего в этот раз не обнаружили.
Завершился наш водный поход напротив деревни Тетерино. К концу подходили зимний короткий день, наши силы и терпение. С утра мороз явно усилился, да и ветер не ослабел. Раздевались на открытом, продуваемом месте. При этом я чуть не вырвал у себя клок волос на голове. Дело в том, что под резиновый шлем немного подтекла вода, намочила волосы и когда я стаскивал рубашку гидрокостюма, то потянул успевший примерзнуть к резине собственный чуб. Выпустили воздух из лодки, отбили с нее ледяную корку и, не особо перегибая, чтобы не поломать, засунули в рюкзак. Грузовые пояса замерзли и превратились в подобие стальной арматуры: не согнуть. Пришлось сунуть их в воду на разморозку.
За тридцать минут переодевания и упаковки вещей на ветру и морозе, сами мы тоже изрядно задеревенели. Но через пять минут ходьбы по неглубокому пока снегу полностью отогрелись, а когда вылезли на бугор у края деревни, от нас валил пар, и дышали мы как паровозы. Еще немного усилий и через каких-нибудь четыре часа будем дома.
(с) Дом Рыбака - 2001